Модельный ряд
Выберите модель
Picanto
от 1 334 900 ₽
Rio
от 1 434 900 ₽
Rio X
от 1 574 900 ₽
Ceed
от 2 244 900 ₽
Ceed SW
от 2 314 900 ₽
Cerato
от 2 054 900 ₽
K5
от 2 734 900 ₽
Stinger
от 4 039 900 ₽
K9
от 7 374 900 ₽
Soul
от 1 829 900 ₽
Seltos
от 1 959 900 ₽
Sportage
от 2 849 900 ₽
Sorento
от 3 789 900 ₽
Mohave
от 5 829 900 ₽
Carnival
от 4 144 900 ₽
Онлайн сервисы
Авто в наличии
Выберите модель
Cerato Comfort
1. 6 л / 128 л.с. / Бензин / Автомат / Передний привод
2022 год производства / 2022 модельный год
Цвет: Glittering Metal
Салон: Черный, Тканевая отделка
2 134 900 ₽
Ceed SW Prestige
1.6 л / 128 л.с. / Бензин / Автомат / Передний привод
2022 год производства / 2022 модельный год
Цвет: Black Pearl
Салон: Черный, Комбинированная отделка: ткань и искусственная кожа
2 503 950 ₽
Все авто в наличии
Акции и спецпредложения на автомобили Kia
Программа «Все под защитой» 01 февраля — 28 февраля Выгодное предложение от Kia Finance на покупку Kia Carnival
Все спецпредложения
Авто с пробегом
Выберите модель
Soul 2015
83 000 км
1.6 л / 124 л.с. / Бензин /Механическая / Передний привод
Цвет: Серебряный
997 000 ₽
Ceed 2016
82 236 км
1.6 л / 130 л.с. / Бензин /Автоматическая / Передний привод
Цвет: Красный
1 157 000 ₽
Sportage 2014
155 207 км
2.
0 л / 184 л.с. / Дизель /Автоматическая / Полный привод
Цвет: Оранжевый
1 417 000 ₽
Sportage 2016
158 392 км
2.0 л / 150 л.с. / Бензин /Автоматическая / Полный привод
Цвет: Зеленый
1 537 000 ₽
Все авто с пробегом
Акции и спецпредложения на сервисное обслуживание
Kia Сервис с доставкой 01 февраля — 28 февраля Как отвезти автомобиль в сервис? Мы берем это на себя.
Быстрый сервис 01 февраля — 28 февраля Техническое обслуживание по самым высоким стандартам без потери качества, который не требует много времени и усилий.
Добро пожаловать в семью Kia 01 февраля — 28 февраля Для новых владельцев автомобилей Kia c пробегом
Все спецпредложения
Контакты КорсГрупп Ярославль
КорсГрупп Ярославльг. Ярославль, Московский проспект, д.80а
Пн-Вс с 8:00 до 20:00
+7 (4852) 67-22-76
Закажите звонок
Поля, отмеченные *, обязательны для заполнения
Сведения о ценах на продукцию бренда Kia, содержащиеся на сайте, носят исключительно информационный характер.Для получения подробной информации об актуальных ценах на продукцию Kia и наличии автомобилей обращайтесь к дилерам Kia. Приобретение любой продукции бренда Kia осуществляется в соответствии с условиями индивидуального договора купли-продажи. Представленное изображение автомобиля может отличаться от реализуемого. Не является публичной офертой.
Подробнее
СЕРТИФИЦИРОВАННЫЕ ЦЕНТРЫ
Kia
Hyundai
АВТОСЕРВИС И ЗАПЧАСТИ В ОДНОМ МЕСТЕ
Работаем ежедневно с 8:00 до 21:00 без выходных и праздников
«Автопилот» — это техцентр киа, который специализируется на обслуживании машин производства Южной Кореи и Японии. В штате предприятия состоят высококвалифицированные специалисты. В практической деятельности используется исключительно современное оборудование. Перед началом работ проводится диагностика средства передвижения. Предусмотрено предоставление гарантии на все выполненные мероприятия. Сервис Киа Спектра включает в себя:
Продолжительность эксплуатационного ресурса авто напрямую зависит от своевременности выполнения сервиса Киа Спектра. Периодичность проведения работ напрямую зависит от двух критериев:
Эксперты «Автопилота» советуют обращаться за помощью ранее положенного срока тогда, когда за сутки машина проходит более 100 км. Работы различной степени сложности специалисты компании проведут на высочайшем уровне.
Наши автосервисы расположены в округах: ЦАО, СВАО, ЮАО, ЮВАО, ВАО, САО, г. Москвы и находятся рядом
со станциями метро: Медведково, Бабушкинская, Свиблово, Алтуфьево, Бибирево, Отрадное,
Ботанический сад, Речной вокзал, Водный стадион, Войковская, Планерная, Перово, Шоссе Энтузиастов,
Новогиреево, Новокосино, Коломенская, Пр-т Вернадского, Технопарк, Царицыно, Кантемировская,
Пражская, Южная, Чертановская, ул. Академика Янгеля, Люблино, Братиславская, Марьино, Борисово,
Шипиловская, Зябликово, Алмаатинская, Братеево, м.Пл.Ильича, м.Таганская, м.Чкаловская,
м.Марксисткая, м.Крестьянская Застава, м.Курская, м.Волгоградский проспект , ЦАО, м.Полежаевская,
м.Беговая, м.Октябрьское Поле, м.Щукинская , м.Ул 1905 Года , СЗАО г.Москвы, ЗАО, Крылатское,
Молодежная, Кунцевская, Пионерская, Филевский Парк, Багратионовская, Фили, Кутузовская,
Студенческая, ЮЗАО , м.
Ленинский Проспект, м. Академическая, м.Шаболовская, м.Октябрьская ,
м.Профсоюзная, м. Аннино, м.Бульвар Дмитрия Донского, м.Улица Старокачаловская,
м.Улица Скобелевская, м.Бульвар Адмирала Ушакова, м.Улица Горчакова, м.Буннинская Аллея,
м.Лесопарковая, м.Мякинино, м.Строгино, г. Одинцово, г. Красногорск, Солнцево, Рассказовка,
Боровское шоссе, Говорово, Озерная, Мичуринский проспект, Саларьево, Румянцево, Тропарево,
Юго-Западная, м.Щелковская, м.Первомайская, м.Измайловская, м. Локомотив, м.Преображенская Площадь,
м. Бульвар Рокоссовского, м. Черкизовская, г.Одинцово, Одинцовский район, г.Химки, г. Королёв,
Северное Бутово, Южное Бутово, Ясенево, Селегерская, Дмитровская, Сокольники, Жулебино
Все права защищены © 2023 АВТОПИЛОТ
Люди с аутизмом часто имеют тонкие проблемы с речью или мимикой. Точное определение источника этих трудностей может помочь облегчить их социальное общение.
Иллюстрация Laurène Boglio
Причуды в разговоре Рэмси Брюэра неуловимы. 17-летний парень время от времени повторяется и делает небольшие ошибки в словах, которые использует. Например, он говорит, что он и его лучший друг выглядят пугающе, а не пугающе, похожими. Он также делает паузы в странных местах и на долю секунды дольше, чем большинство людей. Когда он говорит, он ненадолго смотрит в глаза, но затем отводит глаза в сторону или закрывает их. И его комментарии отклоняются в неожиданных направлениях: на вопрос, где он ходит в школу, он отвечает, что Бостонская латинская академия, но затем внезапно добавляет: «На самом деле я не из этого штата», хотя он и его семья уже много лет живут в Массачусетсе.
Рэмси знает, что он регулярно неправильно истолковывает других людей, но предоставляет своей матери, Кэтрин Брюэр, объяснить, как это сделать. Однажды, говорит она, когда она только что поднялась по лестнице и у нее перехватило дыхание, он подумал, что она вот-вот расплачется. Во время визита к дантисту, когда Рэмси надел защитные очки, стоматолог-гигиенист пошутил над ним: «Эй, ты действительно можешь их снять». Восприняв ее комментарий буквально, он снял с лица очки.
Эти небольшие оплошности означают, что всего несколько минут пребывания в компании Рэмси позволяют предположить, что у него аутизм. Тем не менее, он попадает в нормальные диапазоны стандартных тестов по языку и познанию и получает высокие оценки в своей престижной общеобразовательной школе. Именно это сочетание проблем и способностей привело его в лабораторию Рут Гроссман по лицевым эмоциональным и коммуникативным выражениям (FACE) в колледже Эмерсон в центре Бостона. Там Рэмси участвует в серии исследований, посвященных тому, как у таких подростков, как он, возникают проблемы с социальным общением.
И это бывает. Многие подростки с аутизмом, с которыми работает Гроссман, испытывают то, что она называет «разговорными срывами». В 2014 году Гроссман показал 87 людям видеозаписи 9 детей с легкой формой аутизма и 10 без него, каждый из которых говорил по несколько предложений. Наблюдатели ничего не знали о детях, но им потребовалась всего одна секунда записи — видео или аудио по отдельности или вместе — чтобы они поняли, что в детях с аутизмом есть что-то другое. Результаты, которые с тех пор неоднократно подтверждались, вдохновили Гроссман на последующую работу и ее страсть к этому направлению исследований. «Очевидно, что что-то происходит, что-то очень заметное и очень тонкое одновременно», — говорит она с интенсивной энергией, подходящей для тех, кто изучает выразительность. «Это происходит постоянно, и это приводит к снижению желания людей взаимодействовать с людьми с аутизмом».
Большой вопрос в том, что именно представляют собой эти причуды общения. С тех пор, как Лео Каннер и Ганс Аспергер впервые выявили аутизм, языковые проблемы в той или иной форме стали частью диагностических критериев. Но исторически эти критерии делили людей с расстройствами аутистического спектра на людей с серьезными языковыми нарушениями и без них и не учитывали менее очевидные проблемы. Текущая версия «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам», DSM-5, исключила языковые проблемы как диагностическое требование, отнеся их к трудностям с социальным взаимодействием. Это изменение признало реальность того, что все социальное предполагает общение, но ученые только начинают изучать тонкие аспекты того, как люди с аутизмом общаются.
Частично задержка в полевых условиях была вызвана неоднородностью состояния. «Мы всегда знали, что люди с аутизмом говорят по-разному, но было очень трудно охарактеризовать это, потому что существует так много различий», — говорит Джошуа Диль, директор по стратегии службы аутизма в некоммерческой службе Logan Center. поставщик в Саут-Бенд, штат Индиана.
Чтобы преодолеть эту изменчивость, исследователи, такие как Гроссман, обращаются к акустическому анализу мельчайших изменений высоты тона и продолжительности высказываний людей с аутизмом, а также к технологии захвата движения для измерения подробных движений лица. Эти методы позволяют им оценить актуальность различных компонентов общения, от чьего-то выражения лица до его тона голоса или фактических слов, которые они используют. Основное внимание уделяется тому, как люди с аутизмом выражают себя, а не только тому, что они воспринимают, слушая или наблюдая за другими. Сдвиг приносит новый уровень научной строгости в эту область исследований с целью повышения осведомленности и поиска целей для терапии. «Я пытаюсь измерить неловкость», — говорит Гроссман, которая начала свою карьеру в качестве логопеда. «Речь идет о небольших аспектах использования языка, которые разваливаются, хотя все остальное выглядит хорошо».
«Я пытаюсь количественно оценить неловкость». Рут Гроссман
Общение бывает вербальным и невербальным — оно включает слова, которые мы используем, и порядок их размещения, а также жесты, мимику, зрительный контакт и так далее. В зависимости от того, как вы это определяете, «просодия» содержит элементы обоих. И именно здесь начинаются многие дискуссии об общении при аутизме.
Проще говоря, просодия — это ритм речи, ее подъем и спад, энергия и интонация. Этот ритм выполняет огромную работу. «[Просодия] — это часть того, как мы работаем с языком», — говорит Хелен Тагер-Флусберг, директор Центра передового опыта в области исследований аутизма в Бостонском университете. Например, ударение одного слова над другим дает прагматическую информацию о важности, например: «Я хотел синие носки » против «Я хотел синие носки ». Наши голоса повышаются, чтобы указать на вопрос, и падают, чтобы указать на утверждение. То, как мы ставим паузы между словами, действует как словесная запятая для заполнения грамматической информации — разница между просьбой сходить в магазин за шоколадным мороженым и медом или просьбой о шоколаде, мороженом и меде. И просодия также помогает передать эмоции. Тот, кто счастлив или взволнован, обычно говорит более высоким и широким диапазоном тона, чем обычно.
Просодия долгое время была очевидным источником трудностей для людей с аутизмом. Люди с аутизмом могут говорить монотонно или наоборот, преувеличивая свою интонацию. Эта изменчивость привела к противоречивым результатам исследований. За последнее десятилетие Диль провел более полудюжины исследований просодии. «Объединяющей чертой было то, что у многих людей были какие-то трудности с просодией, — говорит он. «Я почти увидел в этом предвестника трудностей, с которыми столкнулся человек с аутизмом». Например, у тех, кто говорил монотонно, были проблемы с пониманием эмоционального аффекта. Другим проблемы с просодией казались более связанными с двигательными трудностями или использованием языка в социальных ситуациях.
В 2015 году Гроссман и ее сотрудники попытались выявить эти различия. Они попросили 43 подростка с аутизмом и 26 обычных подростков посмотреть детские истории на видео, а затем пересказать их. Наивные оценщики, которые ничего не знали о подростках, оценивали их усилия, оценивая общую неловкость и оценивая их по трем конкретным элементам: скорость и ритм, или время их пересказа; громкость их речи; их интонация и ударение. Результаты показали, что неуклюжий темп и ритм больше всего коррелируют с диагнозом аутизм. Но наибольшая согласованность среди оценщиков пришлась на общую оценку неловкости, а не на какой-то один элемент. Исследование, проведенное в прошлом году некоторыми из тех же исследователей, поставило участников с аутизмом и без него во все более стрессовые ситуации, когда они говорили. Как и прежде, у людей с аутизмом просодия была более изменчивой, и стресс увеличивал эту изменчивость.
Еще одно исследование, проведенное примерно в то же время, сосредоточилось на эмоциональном аспекте просодии у людей с аутизмом. Работая в лаборатории восприятия речи в своем кампусе, Ной Сассон из Техасского университета в Далласе провел акустические измерения записей чтения вслух взрослых с аутизмом и без него. Его команда проанализировала высоту тона и частоту, среди других переменных. Каждому участнику давали серию предложений, значение которых зависело от того, как они были прочитаны, например: «Что ты имеешь в виду?» или «Я не могу в это поверить». Участники должны были повторить каждое предложение, чтобы отразить злое, счастливое, заинтересованное, грустное или нейтральное эмоциональное состояние. Позже вторая группа участников, примерно половина из которых страдает аутизмом, прослушала записи, чтобы оценить передаваемые эмоции. Результаты снова показали, что просодия взрослых с аутизмом более изменчива по высоте.
«В тоне голоса стало намного больше модуляции, — говорит Сассон. «[Взрослые с аутизмом], как правило, говорили громче, и им требовалось больше времени, чтобы произнести утверждения, чем контрольной группе». При прослушивании записей у взрослых в спектре спектра было больше проблем с определением эмоций, чем у контрольной группы, но, что интересно, их речь передавала более драматические взлеты и падения, чем у контрольной группы, то есть она на самом деле передает больше, а не меньше эмоционального содержания. Это может показаться нелогичным, но это говорит о том, что люди с аутизмом постоянно преувеличивают эмоциональное содержание своей речи. Тем не менее слушатели в этом исследовании оценили, что читатели с аутизмом звучат менее естественно, чем контрольная группа. «Есть что-то в выражении, а не в содержании», — говорит Сассон. «Стиль, а не содержание, определяет [различие]».
Также, по-видимому, существуют важные стилистические различия в выражении лица и выборе слов у людей с аутизмом.
Во время записанного визита в лабораторию Гроссмана в январе 2016 года Рэмси смотрит на экран в тихой комнате. Его лицо покрыто 32 отражающими точками — с кластерами вдоль глаз, рта и щек, областей, которые больше всего двигаются, когда мы общаемся. Его задача проста: он должен просмотреть записанные видеозаписи актеров, произносящих предложения, в которых первое предложение нейтрально, а второе — эмоционально, например: «Мой класс собирается на экскурсию, а я застрял дома с гриппом». ». После каждого предложения Рэмси смотрит в камеру и повторяет его, пытаясь имитировать эмоции и выражение лица актера.
Точки являются частью технологии захвата движения лица в действии, которая используется для создания человекоподобных инопланетян в таких фильмах, как «Аватар». Инфракрасные камеры фиксируют каждое подергивание лица, в то время как Рэмси и другие выполняют различные задачи. Затем команда Гроссмана выполняет кропотливую работу по анализу результатов, рассматривая движение в миллиметрах.
Эти миллиметры могут говорить о многом — здесь поднятая бровь, там поджатые губы. «Выражение лица имеет решающее значение, — говорит Гроссман. «Вы не можете вести устную беседу, используя слова и ничего из этого». Ее исследование выходит за рамки некоторых известных проблем аутизма, таких как трудности с установлением зрительного контакта, и пытается каталогизировать другие различия в выражении лица. В отличие от большинства предыдущих исследований, в которых основное внимание уделялось тому, насколько хорошо люди с расстройствами аутистического спектра могут читать выражения других лиц, Гроссман хочет зафиксировать нюансы, а иногда и мимолетные ухмылки и гримасы, которые подростки с аутизмом делают во время разговора.
Команда Гроссмана приступила к созданию базового показателя выражения лица. Дети с аутизмом и без него сидели в одиночестве и смотрели видео, вызывающие отвращение, радость, удивление или смех. Исследователи предсказали, что без стресса социального взаимодействия все дети будут демонстрировать одинаковые реакции. Вместо этого они обнаружили, что участники с аутизмом более выразительны и эмоционально реагируют, чем другие — результаты, которые противоречат утверждениям о том, что они менее эмоциональны, чем их типичные сверстники. (Результаты могут быть искажены, потому что типичные дети, возможно, менее склонны вести себя так, как будто они действительно одни; они знали, что исследователи наблюдают за ними из-за перегородки.)
Используя данные из базы данных изображений захвата движения, Гроссман и ее коллеги обнаружили, что люди с аутизмом демонстрируют меньшую симметрию в выражениях между правой и левой половинами лица. Новое исследование, в котором принимает участие Рэмси, проверяет другую теорию Гроссмана о том, что синхронность и синхронность в социальном общении являются основными виновниками кажущейся неловкости. Результаты все еще анализируются, поэтому еще слишком рано говорить о том, что засняла камера, но для случайных наблюдателей усилия Рэмси увенчались переменным успехом. Однако, как и в исследовании просодии, выражение его лица склонно к чрезмерной эмоциональности.
Тем временем научный сотрудник Гроссмана, лингвист Эмили Зейн, исследует стилистические различия в использовании слов, которые могут сигнализировать слушателю о неловкости. В исследовании, опубликованном в прошлом году, Гроссман и ее коллеги опросили подростков с аутизмом и без него об их жизни, задавая вопросы об их семьях, хобби и недавних отпусках. Затем они поменялись ролями, так что подростки должны были задавать вопросы исследователям. Первоначально Гроссман адаптировал это «двойное интервью» как исследование прагматики или использования языка в социальных ситуациях. Но Зейн увидел в этом возможность получить что-то еще.
Зейн проанализировал половину разговоров, в которых брали интервью подростки с аутизмом. Как и ожидалось, им трудно задавать правильные вопросы, и в среднем они произносят меньше речи, чем типичные подростки (хотя некоторые производят больше). Они также делают значительно больше языковых ошибок, в основном связанных с неправильным использованием слов. Например, одна девочка-подросток с аутизмом сказала: «О, я была далеко», когда хотела сказать «далеко». И Рэмси спросил своего собеседника: «Что это за ожерелье?» чтобы начать разговор о ее украшениях. Всего за несколько минут диалога типичные подростки, участвовавшие в исследовании, сделали в среднем 1–2 ошибки, тогда как дети с аутизмом — от 12 до 14, а некоторые — до 30.
«Мы всегда знали, что у людей с аутизмом другая манера речи». Джошуа Диль
Было показано, что люди с аутизмом особенно подвержены ошибкам при использовании местоимений. В частности, детям с аутизмом иногда требуется больше времени, чем их сверстникам, чтобы освоить правильное употребление слов «я» и «ты». ошибка. На самом деле это может быть связано с тем, что значение таких местоимений, как «я» и «ты», меняется в зависимости от того, кто говорит. Это смещающееся значение делает местоимения более сложными с лингвистической точки зрения, чем такие неизменяемые слова, как «чашка», а также требует изменения точки зрения, что, как известно, сложно для людей с аутизмом.
Хотя споры продолжаются, исследования, проведенные за последние пять лет, показывают, что проблема местоимений в основном имеет социальный характер. Например, в исследовании 2015 года детей с аутизмом, которые также являются глухими и используют язык жестов, исследователи смогли ограничить возможности, заставив подписывающих указывать на себя или на собеседника, чтобы указать «я» и «ты». после устранения лингвистической двусмысленности 83 процента подписывающих без аутизма правильно использовали «я» по сравнению с только 35 процентами подписывающих с аутизмом.
Большинство исследований местоимений при аутизме сосредоточено на взгляде от первого лица, но Зейн также изучала использование местоимений от третьего лица, таких как «он» и «она». У нее есть неопубликованные доказательства еще одной проблемы с двусмысленностью. В сценарии с двумя женскими персонажами она создала ситуации, в которых местоимение «она» явно относится к одному из двух персонажей, и такие, в которых неясно, кто «она». В последнем сценарии типичные дети говорили, что не знают, кто такая «она». Но дети с аутизмом обычно все равно выбирали одного из персонажей, что свидетельствует о нежелании или неспособности признать двусмысленность. (Зейн хочет копнуть глубже, чтобы определить, догадываются ли они или действительно верят, что знают.)
Даже такие якобы незначительные ошибки, как эта, могут привести к тем «срывам разговора», которые беспокоят Гроссмана, потому что любая двусмысленность может побудить собеседника прерваться для уточнения, потерять интерес или прекратить диалог. Зейн и Гроссман заметили сильную корреляцию между оценкой ребенка по стандартизированным языковым тестам и количеством ошибок, которые он делает в разговоре — чем выше оценка, тем меньше ошибок он делает, даже если ни одна из оценок детей не является достаточно низкой, чтобы привести к диагностика языковых проблем. «Тест что-то улавливает, но все выше порогового значения», — говорит Зейн. По словам Гроссмана, эта проблема с порогом является распространенной проблемой при стандартизированном тестировании: «Это грубый инструмент, предназначенный для исключения или исключения существенных проблем. Он не предназначен для проверки конкретной, тонкой языковой компетенции».
Работа Гроссмана может заполнить этот пробел, который упускают из виду обычные оценки, и, возможно, дополнить существующие программы, обучающие детей с аутизмом социальному взаимодействию. Большая часть этих усилий сосредоточена на понимании социальных правил, таких как, как вступать в разговор или что говорить и чего не говорить. «Ни один из этих подходов не тратит много времени на изучение качества мимики, тона голоса или того, как все эти элементы интегрируются», — говорит Гроссман. «Мы все еще задаем некоторые фундаментальные вопросы, но я надеюсь, что это приведет к лучшему пониманию того, какие фактические факторы приводят к улучшению восприятия в социальной среде».
Обладая такими знаниями, можно определить терапевтические мишени у детей младшего возраста. Несколько таких попыток уже были предприняты. Например, в одном небольшом исследовании 2015 года оценивалась возможность использования мобильного приложения под названием SpeechPrompts для лечения нарушений просодии, и оно показало некоторую пользу. По словам Дила, другие технологии, такие как устройство LENA для записи детского произношения слов в естественных условиях, могут оказаться полезными для исследователей, которые хотят тщательно проанализировать речь. Исследование 2010 года показало, что LENA может распознавать вокальные характеристики, типичные для людей с аутизмом.
Повышение осведомленности о проблемах социального общения также открывает другую возможность: обучать типичных людей по другую сторону этих разговоров и поощрять их идти навстречу людям с аутизмом. «Мы хотим, чтобы у аутичных людей был лучший, более полноценный социальный опыт, перспективы трудоустройства и качество жизни, и может быть предел тому, как далеко мы можем продвинуться, просто пытаясь обучить аутичных людей более нейротипичным социальным навыкам или выражениям». — говорит Сассон. Он предлагает работать над тем, чтобы сделать социальную среду более инклюзивной и приспособленной. «У нас есть некоторые данные, свидетельствующие о том, что люди, имеющие больше знаний об аутизме, как правило, более благосклонно относятся к аутичным людям».
Гроссман говорит, что так много школ запускают программы обучения учащихся обо всех различиях между ними, что дает возможность включить осведомленность об аутизме. «Эти дети так близко», — говорит она, поднимая большой и указательный пальцы на расстоянии менее дюйма друг от друга. «Если бы мы только могли понять последнюю часть, которая их сдерживает, это огромное население, которое могло бы гораздо лучше интегрироваться в общество».
Рэмси, наверное, на полпути. Он называет себя «немного отшельником», но у него есть один близкий друг, который тоже находится в спектре аутизма. В основном они часами вместе играют в видеоигры по строгому графику, который сами же и придумали. В то же время Рэмси вполне способен разговаривать с незнакомцами и говорит, что ему нравится лаборатория и люди, которые там работают. Он расплывчато говорит о цели работы, кроме идеи о том, что в ней говорится о том, «почему аутизм не влияет на всех одинаково». Но он говорит, что ему нравится небольшой гонорар, который он получает. «Я рад, что могу быть полезен».
Процитируйте эту статью: https://doi.org/10.53053/JUWQ1789
Syndication
Эта статья была переиздана в The Atlantic .
ТЕГИ: аутизм, диагностика, зрительный контакт, язык, специфические языковые нарушения, лечение
Все люди должны переключаться с одного вида деятельности на другой и с одной обстановки на другую в течение дня. Будь то дома, в школе или на рабочем месте, переходы происходят часто и требуют, чтобы люди прекращали деятельность, перемещались из одного места в другое и начинали что-то новое. Люди с расстройствами аутистического спектра (РАС) могут иметь большие трудности с переключением внимания с одной задачи на другую или с изменением рутины. Это может быть связано с большей потребностью в предсказуемости (Flannery & Horner, 19).94), проблемы с пониманием того, какая деятельность будет следующей (Mesibov, Shea, & Schopler, 2005), или трудности при нарушении модели поведения. Ряд вспомогательных средств для помощи людям с РАС во время перехода был разработан как для подготовки людей до того, как произойдет переход, так и для поддержки человека во время перехода. Когда используются стратегии перехода, люди с РАС:
Стратегии перехода — это методы, используемые для поддержки людей с РАС во время изменений или нарушений деятельности, обстановки или рутины. Техники можно использовать до того, как произойдет переход, во время перехода и/или после перехода, и они могут быть представлены вербально, аудиально или визуально. Стратегии пытаются повысить предсказуемость для людей в спектре аутизма и создать позитивные рутины вокруг переходов. Они используются в различных условиях для поддержки людей с РАС.
Переезды составляют значительную часть школьного или рабочего дня, поскольку мы перемещаемся в другие места или на другие занятия. Исследования показали, что до 25% учебного дня может быть потрачено на переходные действия, такие как переход из класса в класс, вход с игровой площадки, посещение столовой, размещение личных вещей в специально отведенных местах, таких как шкафчики или шкафчики, и сбор необходимых материалов для начала работы (Sainato, Strain, Lefebvre и Rapp, 19 лет).87). Аналогичные требования к переходу встречаются и на работе, и в домашних условиях, когда люди переходят от одной задачи к другой, посещают мероприятия и присоединяются к другим во время еды и занятий.
Некоторые люди с РАС могут испытывать трудности, связанные с изменениями в рутине или изменениями в окружающей среде, и могут иметь потребность в «одинаковости» и предсказуемости (Mesibov et al., 2005). Эти трудности могут в конечном итоге помешать независимости и ограничить способность человека добиться успеха в условиях сообщества. Различные факторы, связанные с РАС, могут способствовать этим трудностям во время перехода.
Сюда могут входить проблемы с пониманием словесных указаний или объяснений, которые дает учитель, родитель или работодатель. Когда учитель объявляет, что задание завершено, и дает многоэтапные инструкции, относящиеся к предстоящим действиям, учащиеся с РАС могут не понимать всей устной информации. Трудности с упорядочиванием информации и распознаванием взаимосвязей между этапами деятельности также могут повлиять на способность человека к переходу. Люди также могут не распознать тонкие сигналы, ведущие к переходу (например, студенты упаковывают свои материалы, учителя заканчивают свою лекцию, коллеги достают обед из холодильника) и могут быть не готовы, когда придет время переезжать. Кроме того, люди с РАС с большей вероятностью будут иметь ограничительные модели поведения (в соответствии с диагностическими критериями), которые трудно разрушить, что создает трудности во время перехода. Наконец, у людей с РАС может быть повышенный уровень тревожности, что может повлиять на поведение в периоды непредсказуемости, например, в некоторые переходные периоды.
Другие факторы, не являющиеся уникальными для людей с РАС, также могут влиять на переходное поведение. Текущая деятельность может быть более подкрепляющей для человека, чем деятельность, к которой он/она переходит, или вторая деятельность может быть более требовательной или непривлекательной для человека (Sterling-Turner & Jordan, 2007). Человек может не хотеть начинать одно действие или не хотеть заканчивать другое. Кроме того, внимание, которое человек получает в процессе перехода, может усиливать или поддерживать трудное поведение.
Полезной стратегией также является подсказка людям с РАС перед переходом. Во многих ситуациях используется простой словесный сигнал, чтобы сигнализировать о предстоящем переходе (например, «Пора принять ванну», «Отложите математику» или «Приходите в комнату отдыха за тортом на день рождения»). Возможно, это не самый эффективный способ сообщить людям с РАС о переходе, поскольку вербальная информация не может быть быстро обработана или понята. Кроме того, предоставление сигнала непосредственно перед переходом может быть недостаточным для человека с РАС, чтобы переключить внимание с одной задачи на другую. Дать человеку с РАС время подготовиться к переходу и предоставить более заметные сигналы, на которые люди могут ссылаться, готовясь к переходу, может быть более эффективным. Несколько визуальных стратегий, используемых для поддержки людей с РАС при подготовке к переходу, были исследованы и будут обсуждаться.
Людям с РАС может быть полезно «увидеть», сколько времени осталось для занятия, прежде чем они должны будут перейти в новое место или событие. Понятия, связанные со временем, довольно абстрактны (например, «У вас есть несколько минут»), часто не могут быть истолкованы буквально (например, «Еще секунда» или «Нам нужно идти через минуту») и могут сбивать с толку людей, находящихся на спектра, особенно если определение времени не является освоенным навыком. Представление информации, связанной со временем, визуально может помочь сделать концепции более значимыми. Исследования показали, что использование визуального таймера (например, таймера времени, изображенного ниже и доступного на сайте timetimer.com) помогло учащемуся с аутизмом успешно перейти от компьютерного времени к рабочему времени в несколько раз в течение дня (Деттмер, Симпсон, Майлс, и Ганц, 2000). Этот таймер отображает часть красного цвета, указывающую на отведенное время. Красная часть исчезает, когда отведенное время истекает.
Еще одна стратегия визуального перехода, которую следует использовать перед переходом, — это система визуального обратного отсчета. Как и визуальный таймер, визуальный обратный отсчет позволяет человеку «увидеть», сколько времени осталось для занятия. Однако обратный отсчет отличается, потому что не используется конкретное приращение времени. Этот инструмент удобен, если время перехода должно быть гибким. Члены команды, решившие использовать эту стратегию, должны создать инструмент обратного отсчета. Это могут быть пронумерованные или цветные квадраты, как показано на фотографиях ниже, или любая форма или стиль, которые имеют значение для человека. По мере приближения перехода член команды снимает верхний элемент (то есть номер 5), чтобы человек мог видеть, что осталось только 4 элемента. Член команды решает, как быстро или медленно удалять оставшиеся элементы в зависимости от того, когда произойдет переход. Между удалением номера 3 и номера 2 может пройти две минуты, в то время как до удаления последнего номера может пройти больше времени. Как только последний элемент удален, человека учат, что пришло время перехода.
Постоянное использование визуального расписания с людьми с РАС может помочь в успешном переходе. Визуальные расписания могут позволить людям просматривать предстоящие действия, лучше понимать последовательность действий, которые будут происходить, и повышать общую предсказуемость. Ряд исследований показал, что визуальное расписание, используемое в классах и дома, может помочь сократить время перехода и проблемное поведение во время перехода, а также повысить независимость учащихся во время перехода (Dettmer et al., 2000).
Исследования показали, что использование визуальных подсказок во время перехода может уменьшить вызывающее поведение и повысить требования к переходу (Schmit, Alper, Raschke, & Ryndak, 2000). В одном исследовании мальчику с аутизмом использовались фотоподсказки во время перехода от одного занятия в классе к другому, с игровой площадки в класс и из одной школьной комнаты в другую (Schmit et al. , 2000). В переходное время сотрудники давали студенту фотографию места, куда он собирался отправиться. Это позволяло ему видеть, куда он должен был пойти, и обеспечивало дополнительную предсказуемость его дня. Другие форматы информации, такие как объекты, рисунки черными линиями или письменные слова, могут использоваться для предоставления аналогичной информации отдельным лицам. Индивидууму полезно нести информацию с собой в назначенное место. Это позволяет человеку постоянно обращаться к информации о том, куда он / она направляется, когда происходит переход. По прибытии в пункт назначения рассмотрите возможность создания специального «места» для человека, чтобы поместить информацию, например, конверт или небольшую коробку. Это указывает человеку, что он прибыл в нужное место.
Например, если человек является конкретным учеником, передача ему объекта, представляющего область, в которую он будет переходить, может быть наиболее значимой. Если этот учащийся должен перейти к работе с учителем, персонал может передать ему задание, которое будет использоваться в течение рабочего времени, указывая на то, что пришло время перейти в это место. Другому учащемуся может быть выдана фотография места работы с учителем, а третьему учащемуся может быть выдана карточка с надписью «учитель». Когда учащийся подходит к учительской, он может использовать задание в упражнении или поместить фотографию или карточку со словом в указанное место. Эти сигналы заранее уведомляют человека и могут помочь с рецептивным языком (пониманием того, что говорится). Примеры объекта-перехода (книга, изображающая центр чтения), фото-перехода (изображение рабочего места учителя и соответствующая фотография, расположенная за столом учителя), и письменной карточки (слово «учитель» дается ученику). и сопоставлены с соответствующей письменной подсказкой в зоне учителя) ниже.
Показ учащемуся одной части визуальной информации во время перехода может быть полезен для многих людей с РАС. Однако другим людям может быть полезно увидеть последовательность двух действий, чтобы они могли лучше предсказать, что будет происходить в течение дня. Для команды, работающей с человеком, важно оценить, сколько информации полезно во время перехода. Последовательность информации «сначала/потом» может быть полезной, поскольку люди могут видеть, какое действие они выполняют в настоящее время и какое действие произойдет дальше. Это может помочь человеку перейти в нежелательное место, если он/она сможет увидеть, что предпочтительная деятельность будет следующей. «Сначала/Потом» должно быть портативным и перемещаться вместе с человеком по мере его/ее перехода.
Другие люди с РАС могут обнаружить, что более длинные последовательности визуальной информации более эффективны для облегчения трудностей перехода. Этим людям может быть полезно использовать визуальное расписание, расположенное в центральной переходной зоне дома, в классе или на рабочем месте. Вместо информации, поступающей к человеку, как обсуждалось ранее, теперь люди должны путешествовать по расписанию, чтобы получить объект, фотографию, значок или слова, описывающие следующее действие или место. Если расписание расположено в центре, людям нужна подсказка, чтобы знать, когда и как перейти к своему расписанию для получения информации. Использование последовательной визуальной подсказки, чтобы указать, когда пришло время перехода, полезно, поскольку конкретные подсказки могут уменьшить путаницу и помочь в разработке продуктивных процедур перехода. Когда человеку пора получить доступ к своему визуальному расписанию, дайте ему/ей визуальную подсказку, которая означает «иди, проверь свое расписание». Такой подсказкой может быть имя человека, фотография человека, изображение чего-то значимого для человека или любой визуальный символ, выбранный командой. Человека учат использовать визуальную подсказку в своем расписании, подбирать подсказку в указанном месте и обращаться к расписанию для следующего действия. Регулярное использование визуальной подсказки помогает людям предсказать процедуру перехода. Визуальный сигнал может быть более заметным и значимым для человека, чем повторяющиеся словесные сигналы.
Примеры подсказок перехода, в том числе визуальные эффекты с надписью «Проверить расписание» и сопоставление с соответствующим карманом над ежедневными расписаниями, а также изображение Барни, которое служит подсказкой перехода для молодой девушки (которая также сопоставляет его с соответствующим карманом рядом с ежедневным расписанием). расписание) ниже.
Еще одна стратегия визуального перехода, которую можно использовать до и во время перехода, — это «Готово» блок. Это специально отведенное место, куда люди помещают предметы, с которыми они закончили, когда пришло время перехода. Когда наступает время перехода, часто бывает полезно, чтобы у людей было назначенное место для размещения материалов, прежде чем переходить к следующему действию. Коробка может быть расположена в рабочей зоне человека, а также в любом центре классной комнаты или комнаты в доме, и может быть помечена словом или визуальной подсказкой, указывающей на ее назначение. Исследования показали, что готовая коробка в сочетании с несколькими другими обсуждаемыми визуальными стратегиями была полезна при переходе от рабочего времени к свободному для молодого ученика с РАС (Dettmer et al., 2000). Когда рабочее или свободное время заканчивалось (как указывалось на таймере времени), учащемуся давали указание положить свои предметы в готовую коробку перед переходом. Это помогло создать четкую и предсказуемую процедуру перехода, которая сократила время перехода и повысила позитивное поведение. Точно так же члены команды могут решить, что графа «Закончить позже» подходит для человека с РАС. Это может использоваться во время переходов, когда у человека не было времени выполнить назначенное действие. Часто люди с РАС могут предпочесть завершить какое-либо дело, прежде чем двигаться дальше, и это может быть невозможно из-за нехватки времени (например, у члена семьи назначена встреча, пора идти в столовую, рабочая смена закончилась) . В этих случаях может оказаться полезным установить место, где человек знает, что он/она может найти материалы, которые можно закончить в более позднее время или в более поздний день.
Готовая коробка
Наряду с разработкой предсказуемых и последовательных процедур перехода членам команды также может потребоваться рассмотреть возможность корректировки действий, к которым люди переходят, и от которых они переходят, если трудности с переходом сохраняются. Такие факторы, как продолжительность занятия, уровень сложности и уровень заинтересованности человека, могут способствовать проблемам перехода. Точно так же, если по какой-то причине место слишком людное, шумное, чрезмерно возбуждающее или вызывает отвращение, люди могут сопротивляться переходу в это место. Также рекомендуется провести обзор факторов окружающей среды, которые могут способствовать трудностям перехода. Кроме того, может потребоваться пересмотр последовательности действий. Члены команды могут получить пользу, проанализировав действия, требуемые от человека в течение дня, и классифицируя их как предпочтительные, нежелательные или нейтральные. Если у человека есть трудности с переходом, может быть разумно, когда это возможно, стратегически упорядочить определенные действия, чтобы люди переходили от нежелательных занятий к предпочтительным действиям и от предпочтительных занятий к нейтральным действиям. Хотя это, безусловно, может быть невозможно для всех индивидуальных переходов, это может облегчить некоторые трудности перехода.
Для команды важно постоянно оценивать, как переходы влияют на людей с РАС. В зависимости от деятельности, окружающей среды и конкретных потребностей и сильных сторон человека могут быть уместны различные стратегии перехода. Исследования показывают, что благодаря использованию этих стратегий люди с РАС могут легче переключаться с одного вида деятельности или места на другой, повышать свою независимость и более успешно участвовать в деятельности дома, в школе и на работе.
Деттмер С., Симпсон Р., Майлз Б. и Ганц Дж. (2000). Использование визуальной поддержки для облегчения перехода учащихся с аутизмом. Сосредоточьтесь на аутизме и других нарушениях развития, 15, 163–169.
Фланнери, К. и Хорнер, Р. (1994). Взаимосвязь предсказуемости и проблемного поведения учащихся с тяжелыми формами инвалидности. Журнал поведенческого образования, 4 , 157-176.
Месибов Г., Ши В. и Шоплер Э. (2005). Подход TEACCH® к расстройствам аутистического спектра. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Plenum Publishers.
Сайнато, Д., Штейн, П., Лефевр, Д., и Рапп, Н. (1987). Облегчение переходного периода с детьми-инвалидами дошкольного возраста: сравнение процедур, опосредованных сверстниками, и предшествующих подсказок. Журнал прикладного анализа поведения, 20, 285-291.
Шмит, Дж., Альпер, С., Рашке, Д., и Рындак, Д. (2000). Эффекты использования пакета фотоподсказок во время обычных школьных переходов с ребенком, страдающим аутизмом. Умственная отсталость, 38 , 131-137.
Стерлинг-Тернер, Х. и Джордан, С. (2007). Вмешательства, направленные на преодоление трудностей перехода для людей с аутизмом.
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
